Книга вторая. Глава вторая. Вик


"Демоны совести"


            Кладу трубку и направляюсь в гостиную, где удобно расположился Стас за просмотром какого-то фильма. Отдаю ему стакан свежевыжатого апельсинового сока, а свой с газировкой оставляю на столике рядом с диваном. Меня больше не мучает жажда. После разговора с Софи единственное, чего мне хочется – быть с ней рядом и ничего больше.
- Пожелал спокойной ночи? – улыбается Стас.
- Да.
- Как она вообще? – участливо интересуется он.
- Старается выглядеть лучше, чем чувствует на самом деле, - честно отвечаю я и подсаживаюсь к брату.
Он понимающе кивает.
- Я тебя до сих пор не поблагодарил, - рассеянно произношу я.
- За что? – удивленно смотрит он.
- За то, что присматривал за Софи, пока я держался на расстоянии, - воспоминания о том времени неприятными ощущениями отдаются в моей грудной клетке. – И за то, что уговорил ее прийти на танцы в ту пятницу. Не знаю, что было бы, если б ей стало плохо где-то в другом месте и никто не смог бы оказать соответствующую помощь…
Я прерываюсь и не могу продолжить мысль. Мне больно представлять то, что могло бы произойти с Софи. И все по моей вине. Я чуть не потерял ее навсегда, и это целиком и полностью моя вина. Я не хотел ранить ее, причинить ей боль, но в конечном итоге сделал все, чтобы она почувствовала именно это. Софи прошла через все одна, хоть Стас и Кати пытались ее всячески поддерживать, и у них ничего не вышло, но они, по крайней мере, пытались. Я безмерно им благодарен за это. Теперь я понимаю, что наше расставание с Софи – было плохой идеей изначально. Я все равно не смог бы долго держаться на расстоянии, даже после того как решил, что нам лучше и вовсе не общаться и последним усилием воли бросил ее одну на стоянке у Дворца Молодежи. Я не должен был этого делать, но я сделал. Я намеренно заставил ее почувствовать себя ненужной и преданной, и не знаю смогу ли когда-нибудь загладить свою вину, но буду стараться.
- Вик, главное, что сейчас с ней все хорошо, - хлопает меня по плечу брат. – И тебе не за что меня благодарить, если бы ты меня не попросил, я бы сам это сделал. Софи мне также не безразлична.
Что значит «также не безразлична»? Я в недоумении смотрю на Стаса.
- Я имею в виду, что она мой друг и не безразлична мне как друг, - поясняет он, и я выдыхаю. - Боже, видел бы ты свое лицо!
Стас криво улыбается. Глупо, конечно, с моей стороны предполагать, что он может быть влюблен в мою девушку. Но она такая красивая, добрая, милая, заботливая, понимающая, с открытым сердцем ко всему и всем, и у нее самый приятный смех, который я когда-либо слышал... в нее просто нельзя не влюбиться! Мое сердце сжимается, когда я начинаю перечислять в уме все ее положительные качества. «И мне придется оставить эту прекрасную девушку» - опускает на землю голос в моей голове.
- У нас с ней много общего, - продолжает Стас, но я пропустил, что он говорил перед этим из-за своих, слишком громких, мыслей в голове.
- С кем? – поворачиваюсь к нему я.
- С Софи, мы же о ней говорим, - поясняет он. -  Она мне даже ближе, чем Алиса, только не говори об этом моей соседке, уверен, ей это не понравится.
Брат смеется, но в его смехе чувствуются нотки печали.
- Ты расскажешь Софи о себе? Ну, о том, что ты - тсул, - запинаясь, спрашивает он.
- Да, думаю, я должен это сделать. Хочу, чтобы она понимала причины моих поступков, - отвечаю, тяжело вздыхая. – Правда, я еще не решил когда и как это сделаю.
Как бы я ни старался оттянуть этот жуткий разговор, время идет и его остается все меньше, а мой отлет на Мирну все ближе. Я должен успеть объясниться с Софи до того, как покину Землю.
-  Отец и Лекс будут в ярости, - замечает Стас.
- Мне наплевать, - бросаю я. – Они уже достаточно подпортили мне жизнь своими советами и наставлениями. Я буду делать так, как считаю правильным и наши отношения с Софи – это не их дело.
- Я бы поступил также, - тихо произносит брат, уставившись в свой пустой стакан. – Это так несправедливо, что тебе нужно оставить нас.
Он замолкает, и я вижу по его лицу, что он старается контролировать свои эмоции.
- Не говори так, будто я не вернусь.
- А это не так? – не поднимая глаз, спрашивает он.
- Если честно, я надеюсь, что избранный - Лекс, - признаюсь я. - И когда вся эта неразбериха с пророчеством разрешится, я собираюсь вернуться  на Землю. Привезу тебе какой-нибудь инопланетный магнитик.
Я толкаю Стаса локтем в бок и выдавливаю из себя улыбку. Он смотрит на меня, но уголки его губ опущены. Понимаю, что шанс того, что я вернусь на Землю, равняется одной тысячной, но я хочу, чтобы он был, пусть даже в таком ничтожном соотношении и пусть лишь в голове моего брата, но был.
- Я придумаю что-нибудь, Стас, обещаю, - говорю ему я.
- Это несправедливо, для тебя, для Софи, для Лекса, для всех нас, - отвечает он все с тем же выражением лица.
Хочу ему возразить, но он поспешно отворачивается, ставит пустой стакан на стеклянную поверхность стола и встает.
- Я валюсь с ног, пойду спать, - произносит он. – Спокойной ночи.
Хочу его остановить, когда он направляется к лестнице и вселить больше надежды на счастливый исход нашего будущего, но не делаю этого.
- Спокойной ночи, Стас, - лишь отвечаю я.
Я сам себя не могу убедить в том, что все будет хорошо, что уж говорить о других. Но мне необходимо найти нужные слова для Софи. Для нее это будет большим ударом. Она только оправилась от всего, что между нами произошло, и только стала улыбаться как раньше, я не хочу отнимать у нее спокойную жизнь снова. Не хочу, чтобы она снова грустила и плакала из-за меня. Воспоминания о нашем последнем расставании на той злосчастной парковке снова всплывают в моей голове. Мое сердце обливалось кровью, когда я говорил ей все, что на самом деле не чувствовал и вряд ли когда-либо почувствую. Я уверен, что не смогу полюбить кого-то еще также сильно как Софи, и уж точно не способен разлюбить ее. Как она вообще поверила во весь тот бред: что я не люблю ее, что ей нужно держаться от меня подальше, что я люблю другую? Я проклинал себя в ту минуту и особенно, когда она умоляла меня остаться с ней и утверждала, что все простит мне и забудет, и мы начнем все заново. Ненавижу себя за все те свои слова и действия. Оставив ее одну на парковке, я несся по городским улицам, не обращая внимания на превышение скорости, и думал лишь о том, что так будет лучше для нее, лучше для нас обоих, что в этом есть смысл, так всем будет легче. Я был на грани отчаяния, последний разговор и все предыдущие прокручивались у меня в голове, с болью отдавая в сердце. Помню, как подъехал к дому, быстро покинул машину и ринулся к уже знакомому озеру. Я проплакал там около двух часов без остановки, как человек убитый горем, который потерял все, что у него было дорогого в жизни и, на самом деле, так оно и было. Софи стала для меня всем в этом мире. Так как же мне снова сказать ей о том, что нам придется расстаться? Это какое-то чертово колесо издевательства над моим сердцем! Судьба словно насмехается надо мной, сначала показывая мне любовь, чтобы потом ее забрать. Я так ждал своего восемнадцатилетия, предполагал, что  моя жизнь наконец изменится в лучшую сторону, я стану свободен, смогу делать все, что захочу. Как же я ошибался! Совершеннолетие не принесло мне ничего, кроме очередного, еще большего, разочарования в жизни.
***
Припарковываюсь у дома Софи. На часах 11.30. Думаю подождать до 11.45 и только потом направиться в ее квартиру, но не проходит и минуты как она звонит мне на мобильный.
- Привет, Вик! - радостно произносит Софи.
От ее веселого голоса у меня на сердце сразу теплеет. Люблю, когда она такая.
- Привет, Софи, - отвечаю и не могу не улыбнуться.
- И чего ты там сидишь и не выходишь?
Как она узнала? Выглядываю из окна машины и вижу, как она машет мне рукой из своего окна.
-  Просто я рано, а мы договорились на 12, - смущенно отвечаю я. – А ты что меня караулишь?
- Не могу поменять больничные привычки, - смеется она. – Сидеть и ждать, когда ты подъедешь, а потом направишься к моему порогу - стало моим любимым занятием.
- Что ж, не могу с тобой не согласиться, - поддерживаю ее игривость я. – Смотреть как я паркуюсь на своей крутой тачке – то еще зрелище, глаз не оторвать.
- Так ты собираешься ее покинуть или мне нужно спуститься и открыть тебе дверь, как это делают в фильмах?
- Только если на тебе будет такое же платье, как у горячих красоток из этих же фильмов, – дразню я.
- Что ж, парочка у меня найдется, не сомневайся, - заявляет она, но потом сразу же сдается. - Серьезно, Вик, давай поднимайся. Я не могу больше ждать ни секунды.
- Уже бегу, цветочек.
Кладу трубку, ощущая знакомый трепет в груди. Это чувство возникает перед каждой встречей с Софи. После нашего воссоединения я только и думаю о том, сколько смогу провести с ней времени и сколько осталось до следующей встречи. Время теперь мой друг и мой враг. Тороплюсь, беру коробку с трюфелями, которые мне упаковала Адита и букет кустовых роз, привезенный как обычно с утра по моему заказу, и выхожу из машины. Цветы - это такая малость после того, что я сделал, но Софи приятно, я вижу по ее глазам и я готов дарить ей эти розы хоть всю оставшуюся  жизнь. «Или до июля» - поправляет меня мой внутренний голос. Трясу головой, чтобы отбросить тяжелые мысли и направляюсь к дому Софи.
Уже на лестнице слышу ее быстрые и легкие шаги. Где-то на втором пролете мы встречаемся. Софи чуть не сбивает меня с ног, прыгая ко мне в объятия. У нее определенно отличное настроение, и я начинаю заряжаться ее энергией. Плюс ко всему  несказанный дурманящий аромат, присущий только ей. Лишь вдыхая его, я могу потерять голову, а ведь у меня еще есть доступ к ее сладкой коже. Это наполовину самое прекрасное и наполовину самое невыносимое ощущение, которое я когда-либо испытывал в своей жизни. Так на меня может влиять только эта девушка: моя любовь, моя страсть, моя жизнь.
Софи разжимает объятия и припадает своими губами к моим. Это не обычный наш нежный поцелуй при встрече, это страстный и наполненный отчаянной жаждой поцелуй, такой, что я едва удерживаю в руках коробку и цветы, не позволяя ей совсем увести меня от намерения нанести более-менее дружеский визит.
- Софи, если ты не остановишься, я совсем потеряю голову. Я уже не понимаю, почему держу в руках трюфели вместо твоей талии.
Она широко улыбается, но не отрывает своих губ, так что мне приходится собраться из последних сил и сделать это самому. Когда мы оказываемся на крохотном, но все же расстоянии, я заглядываю в ее глаза, пытаясь понять что послужило такой страстной встрече, но ничего кроме искренней радости и любви не нахожу. Я готов смотреть в эти чистые проникновенные глаза вечно, но проходящие мимо жильцы возвращают нас к действительности.
- Это тебе, - обыденно вручаю ей розы я.
- Спасибо, - Софи смущенно принимает цветы и зарывается своим прекрасным личиком в букет.
Я быстро пробегаюсь глазами по ее одежде и снова останавливаюсь на лице. На Софи бежевый кашемировый свитер и обычные синие джинсы, но в сочетании с ее яркими волосами и милым лицом, не представляю, что может выглядеть лучше.
- Ты такая красивая, - не удержавшись, произношу я и дотрагиваюсь до рыжего локона у ее щеки.
- Ты тоже, - отвечает она, беря меня за руку и снова притягивая к себе. – Особенно с отросшими волосами.
Не понимаю, то ли она шутит, то ли серьезно.
- Я собирался подстричься на прошлой неделе, честно, но совсем забыл о своей записи, - улыбаюсь я, поправляя свои волосы у лба.
- Тебе с любой длиной волос хорошо, - зарываясь пальцами в мою шевелюру, произносит она.
Я смотрю на ее веселые веснушки, опускаю взгляд к губам и наблюдаю, как она закусывает нижнюю.  Теперь я не могу думать ни о чем больше. Быстро отвожу взгляд и делаю глубокий вдох. Я должен поддерживать ее моральный дух, а не целовать ее губы. Нужно не забывать об этом.
- Думаю, я готов выпить твоего вкусного чая, - сосредоточенно произношу я.
- Пойдем, - отвечает она и ведет меня в квартиру.
 Я стараюсь успокоить свой сердечный ритм, меньше всего мне нужно быть взволнованным при встрече с родителями Софи. Я не осуждаю их за неприязнь к моей персоне, где-то в глубине души я даже рад, что они так реагируют на произошедшее, но в то же время не хочу, чтобы они своими укорами расстраивали Софи, поэтому мне нужно быть настроенным на ровный диалог и не поддаваться на провокации. А не поддаваться на провокации у меня выходит хуже всего, такой уж характер. Навыки в управлении и сдерживании внутренней силы помогают мне контролировать вспыльчивость, но до совершенства мне еще очень далеко.
- Здравствуй, Вик, - приветствует меня мама Софи, когда мы проходим на кухню.
- Здравствуйте, Элеонора Кирилловна, - стараясь не выглядеть удивленным, отвечаю я.
Не думал, что она со мной поздоровается, обычно она просто игнорирует мое присутствие. Странно. Она смотрит на меня со сдержанной улыбкой, но взгляд ее такой же подозрительный и изучающий, как и раньше.
 - Это что, торт? – указывает она на объемную коробку у меня в руках.
- Нет, это трюфели. Адита – наш повар, приготовила их для Софи.
- У вас есть личный повар? – изогнув одну бровь, смотрит она.
- Да, - пожимаю плечами я, словно тут нет ничего такого.
- Мама, отец Вика занятой человек, не могут же они сами готовить себе еду, - вступается Софи и забирает у меня из рук коробку. – Я вся в предвкушении, ни разу не ела трюфели домашнего приготовления.
- С каких это пор ты любишь трюфели? – смеется ее мама.
Что тут смешного?
- То, что я не ем их каждый день, не говорит о том, что они мне не нравятся, - защищается Софи. – Я люблю трюфели, - с улыбкой обращается ко мне она.
- Когда-то я слышала фразу: «трюфели трюфелям рознь, именно поэтому я их не ем», - весело продолжает Элеонора Кирилловна.
- Не знаю, кто мог сказать такую ерунду, - растерянно отвечает Софи, снимая обвязку коробки, - они ведь такие шоколадные и… сливочные и у них такая вкусная обсыпка.
- Что ж, буду иметь в виду, что ты так любишь трюфели. Обязательно куплю их тебе на это день рождения. Жаль не знала этого раньше, иначе бы покупала тебе их и на прошлые. Они ведь без алкоголя, Вик?
- Если честно не знаю, я съел всего одну, - признаюсь я. – И мне не показалось, что там есть алкоголь. Правда, они все выглядят по-разному. Я могу позвонить домой и уточнить.
Почему я сам об этом не подумал? Наверняка, Софи нельзя и грамма алкоголя, она ведь еще принимает лекарства, прописанные врачом. Мой очередной промах. Достаю телефон, чтобы набрать домашний номер, но Элеонора Кирилловна меня прерывает.
- Ох, это не обязательно, - касаясь моей руки, убеждает она. - Не думаю, что от одной конфеты Софи будет плохо.
- Мама, - Софи смотрит на нее долгие пять секунд, будто пытается что-то сказать, а затем снова возвращается к распаковке.
- Я просто попросила не беспокоить повара, Софи. Ничего больше. Можешь есть свои любимые трюфели, сколько в тебя поместится, - посмеивается она.
Не совсем понимаю, почему мы так долго обсуждаем эти конфеты, но и требовать объяснения мне как-то неловко. Возможно, тут подразумевается что-то, чего я не знаю.
 - Думаю, вам удобней будет в гостиной, - неожиданно меняет тему Элеонора Кирилловна. - Я собиралась готовить обед.
- Да, думаю, нам лучше пойти туда, - смущенно соглашается Софи и протягивает мне две кружки с блюдцами. – Отнесешь пока, Вик?
- Конечно, - я беру посуду и направляюсь в гостиную.
Разложив все на столе, колеблюсь между тем, чтобы вернуться и помочь с остальным и тем, чтобы остаться в гостиной. Стоило мне уйти, на кухне возникло эмоциональное перешептывание и подозреваю, что я – предмет обсуждения. Не хочу ставить Софи в неловкое положение, потому выбираю второй вариант и занимаю место на диване справа от центра. Через минуту появляется Софи с полной горкой конфет на большой круглой тарелке.
- Это просто произведение искусства! - восхищенно произносит она, садясь рядом со мной, и надкусывает одну конфету. – Адита - мегакондитер!
Конечно, Адита старалась. Уверен, ей совестно из-за того, что пришлось выставить Софи в мой день рождения, а когда она узнала о ее состоянии, то совсем сникла. Думаю, конфеты – это лишь первый этап ее извинения. Странно, что из всех живущих в доме, только Адита испытывает сожаления. Ни отец, ни Лекс, ни Вейж, ни Алиса, никто даже не поинтересовался здоровьем Софи за эту неделю. Хотя чего я еще могу ожидать от кучки помешанных на себе и своих желаниях личностей. Все они стараются делать вид, будто им не безразличны судьбы других, но в душе пекутся лишь о своих собственных. Иначе бы хоть как-то посочувствовали Софи и поддержали меня. Но им и дела нет, лишь бы я придерживался плана и через четыре месяца улетел на другую планету. Вот все их беспокойства.
- Вик, все хорошо? Ты как-то помрачнел, - участливо произносит Софи, положив мне руку на плечо.
Я и не заметил, как отвлекся.
- Да, все в порядке. Задумался немного, - виноватой улыбкой отвечаю я ей.
- Если это из-за мамы, не обращай внимания, - хмурясь, говорит она.
- Кстати, я заметил, что обрел для нее существование. Даже не знаю, как реагировать: опасаться или радоваться?
- Ах, ты об этом, - улыбается она. – Мы вчера с ней о многом поговорили, в том числе и о тебе. Мы пришли к соглашению, что в мою личную жизнь родители лезть не будут.
- Ты уверена, что все правильно поняла?
Нет, я конечно рад этому, но верится с трудом. Особенно после того, как папа Софи на прошлых выходных поймал меня у выхода из больницы и велел держаться подальше от его дочери и даже пригрозил, что если я сделаю ей что-нибудь плохое, то даже деньги моего отца не спасут меня от неминуемой расправы. По выражению его лица я понял, что он не шутит. Меня это естественно не остановило, но воображаемую галочку я в своей голове поставил. Не думаю, что спустя неделю его отношение ко мне резко поменялось. Возможно, соглашение было только для Софи, а для меня все остается по-прежнему. В любом случае, я рад, что теперь она не будет расстраиваться из-за запретов родителей.
- Я поняла все верно, Вик, - тихо отвечает она и придвигается ближе. - Я рассказала, какой на самом деле ты хороший и что ты мне нужен и даже если они запретят нам видеться, я все равно найду способ для встреч, поэтому не вижу смысла создавать нам всем лишние проблемы.
Неплохое объяснение.
- И что они совершенно ничего за это не потребовали? – с подозрением спрашиваю я.
- Кое-что потребовали, конечно, - тупит взор она.
Я так и знал.
- И что же?
- Да ничего такого, ты не думай. Мама попросила, чтобы я обращалась к ней со всеми своими проблемами, - смущенно признается Софи, - и отходила курс психотерапии.
Неожиданно. С меня бы потребовали гораздо больше, без сомнений.
- Психотерапия – это отстой, - поспешно заявляю я. – Правда, на какое-то время она помогает представить проблемы в ином свете.
- Говоришь так, будто сам на нее ходил, - косится она.
Понимаю, что болтнул лишнего, и теперь молчу. Вдруг она ничего не заметит. Но от Софи редко, что ускользает.
- Вик, ты действительно ходил к психологу?
Я решил ей больше не лгать, поэтому не могу уйти от ответа. Решаю рассказать ей общую картину, не вдаваясь в подробности.
- Да, в детстве меня часто мучили кошмары и отец водил меня по врачам, в том числе и к психологу. На какое-то время он помог мне от них избавиться.
- Кошмары… Они до сих пор тебе снятся? – с тревогой смотрит она.
- Да, периодически.
- Как часто, Вик?
- Иногда раз в неделю, иногда каждый день, - сухо отвечаю я.
Я ни с кем не обсуждал свои жуткие сны кроме того самого психолога, к которому меня водил отец. И говорить о них сейчас, тем более с Софи мне как-то неловко.
- Вик, - жалостливо произносит мое имя она.
- Нет, Софи, вот только не нужно меня жалеть. Честно, я терпеть этого не могу, - провожу рукой по волосам, начиная раздражаться.
Мне нужно держать эмоции под контролем. Чаще всего, испытывая гнев или раздражение, моя огненная сила вырывается наружу, и дома я еще могу как-то дать ей волю, но только не здесь, ни тогда когда рядом Софи.
- Просто я не могу оставаться спокойной, зная, что тебя что-то беспокоит. Твои переживания – мои переживания умноженные на два.
С этой точки я могу ее понять, сам мучаюсь, когда ей плохо или что-то ее расстраивает. Но я не хочу, чтобы она знала о всех моих переживаниях, я не какая-нибудь там ее подружка, чтобы плакаться по каждому поводу и искать утешение. Я – ее опора, она должна видеть во мне только сильную сторону, поэтому делиться своими тараканами с ней я не собираюсь. Я безумно люблю Софи, но пусть мои проблемы остаются моими проблемами.
- Не бери в голову, цветочек, - стараюсь сгладить отказ впускать ее в свои мысли. – Я справлюсь с этим.
Она молчит, кажется, раздумывает над чем-то.
- Иди ко мне, - прошу я и притягиваю ее за руку к своей груди.
Меня не особо волнует, что в любой момент может зайти ее мама или вернуться папа. Я просто хочу почувствовать ее тепло. Бросив на меня заботливый нежный взгляд, она подчиняется и придвигается ближе. Так хорошо, когда она рядом. Мне сразу становится как-то спокойно, все отступает на второй план. Руки Софи смыкаются на моем боку, а щекой она прижимается к тому месту, где бьется мое сердце. Мне кажется, что оно также нуждается в Софи как и мое сознание, отзываясь на каждое ее прикосновение легкой эйфорией. Вдыхаю цветочный аромат, исходящий от ее волос и целую в макушку.
- Мне тоже снятся кошмары, Вик, - признается Софи так тихо, что я едва различаю слова.
- Что? – возможно мне послышалось.
- Мне тоже снятся кошмары, - чуть громче произносит она, не размыкая объятий.
Выворачиваюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.
- Какие кошмары, Софи? Как давно они тебе снятся? – неужели это последствия ее травмы?
- Я расскажу тебе, если ты поделишься своими, - спокойно произносит она.
Это такая уловка, чтобы вывести меня на откровения? Нет, Софи не может меня обманывать, это не ее методы.
- Софи, что за кошмары? – отстраняюсь я, чтобы можно было наблюдать за ее лицом.
- Ты первый, Вик, - не уступает она.
Недолго размышляю.
- Хорошо, - вздыхаю я. – Мои кошмары в основном связаны с пожаром, случившимся в нашем доме много лет тому назад. Раньше я не понимал почему мне снится именно это, но после того как узнал, что в том пожаре погибла моя мама, я вспомнил некоторые подробности. Это не просто сны, я как будто проживаю тот день снова и снова, вижу ее лицо, она протягивает ко мне руки и ото всюду слышны крики людей. Я был там, в ту ночь, нас всех успели вывести из дома, но мама не спаслась.
- Мне так жаль, любимый, - с болью произносит Софи, сжимая мою руку.
- Мама не спаслась по моей вине, Софи. Когда начался пожар, я испугался и спрятался в одной из комнат. Если бы мама осталась с отцом, если бы не пошла меня искать, то не сгорела бы заживо, - говорю я и чувствую, как ком подступает к горлу.
- Ты был ее ребенком, конечно, она не могла тебя оставить, - накрывает ладонями мои руки, Софи. - Ты ни в чем не виноват, ты ведь был таким маленьким, что тебе еще оставалось, как не прятаться от огня? – предпринимает попытки меня оправдать она.
- Нет, Софи, это слабое оправдание. Стас и Лекс не испугались, не спрятались. А я… я стал причиной ее смерти.
- Ты не должен так думать. Если бы она не стала тебя искать - ты бы погиб. Подумай, как бы ты сам поступил на ее месте, будь твой ребенок в опасности.
- Не думаю, что моя жизнь – достойная замена ее, - бросаю я. – Всем было бы намного проще, если бы она не стала меня искать.
- Вик, не говори так! – возражает Софи, и я вижу застывшие слезы в ее глазах.
- Прости, цветочек, - пальцами я стираю ее слезинки. – Я не хотел тебя расстроить, прости. Ты не должна плакать из-за этого.
Какой же я кретин! Я снова довел ее до слез. Я просто образцовый парень! Надо было держать язык за зубами. Обхватываю ее лицо руками и сокращаю расстояние между нами. Целую ее в мягкие губы и она перестает плакать, целиком отдаваясь поцелую. Что ж, я хотя бы знаю как остановить ее слезы. Не скажу, что этот способ мне не нравится, но не хотел бы, чтобы она еще раз когда-нибудь заплакала. А я ведь еще ей не рассказал о своем истинном происхождении и о нашем скором расставании в будущем. Может, мне сразу пойти и убиться о стену, чтоб не продолжать эту череду драм, которые разворачиваются по моей вине? Хотя не думаю, что Софи скажет мне «спасибо». Так я точно делать не буду. Почему я вообще еще думаю, когда ощущаю прикосновения этих божественных губ? Обычно я сразу теряю голову и отдаюсь потоку самых приятных чувств на свете. Наверно, это состояние постоянного стресса так на меня влияет, что я не могу прекратить этот постоянный мыслительный процесс в голове. Может, мне следует сходить к психологу вместе с Софи? Да, уже представил, как он выслушивает мою реальную историю, о том, что я тсул и возможно избранный, которому предстоит спасти свой вид от вымирания и мне обязательно нужно улететь на другую планету, но я не хочу оставлять свою любимую девушку. Уже вижу, как на меня в тот же миг надевают смирительную рубашку и увозят в психушку. Мотаю головой, чтобы отделаться от глупых и неуместных мыслей.
- Вик, ты чего? – спрашивает Софи, отстраняясь.
- Прости, я всегда все порчу, - снова извиняюсь я.
- Я вижу, что с тобой что-то происходит, тебя что-то мучает, но ты не хочешь этим делиться. Я беспокоюсь о тебе, Вик. Может, ты все-таки расскажешь мне, что с тобой происходит? – вкрадчиво произносит она, приложив свою ладонь к моему лицу.
-  Я расскажу тебе, но сейчас не время и не место, - отвечаю я как можно мягче. – Сейчас я хочу услышать о том, что за кошмары посещают эту милую головку.
Я провожу рукой по волосам Софи от лба к затылку и дарю ей самую нежную улыбку на которую способен в данной ситуации.
- Перестань так делать, - смущенно говорит она, отводя взгляд.
- Как?
- Улыбаться так, - ее щеки слегка краснеют. – Это сбивает меня с толку. Когда ты так улыбаешься - я забываю все, что собиралась сделать или сказать. Не хочу врать, что мне она не нравится, но если хочешь от меня чего-то добиться дельного, то сотри ее со своего симпатичного лица.
- Всего лишь симпатичного? Я думал, что мое лицо как минимум – красивое, - дразню ее я.
- Я сказала это всего лишь раз, перестань раздувать свое самомнение, - еще больше смущается Софи.
- Хорошо, хорошо, - смеюсь я и изображаю театральную серьезность. – Так лучше?
- Вик! – смеется она.
Наверно, я выгляжу нелепо, но ее смех – это самый прекрасный звук в мире. Если глупое выражение моего лица будет заставлять ее смеяться, то я готов ходить так большую часть времени.
- Ну, хватит, я сейчас лопну! - хватается за живот она. – Сделай что-нибудь среднее между улыбкой и спокойным выражением лица.
 - Ладно, - сдаюсь я после нескольких секунд, – а то еще надорвешься. Побуду нейтральным.
Снова беру ее за руку и заключаю между своих ладоней.
- Итак, какие у тебя кошмары? – спрашиваю я, и вся веселость испаряется, словно ее и не было.
Софи опускает глаза и в ней снова появляется нерешительность.
- Они начались после того, как я увидела того человека, незнакомца, одетого во все черное, - тихо начинает она. - Помнишь, я тебе рассказывала о мужчине, наблюдавшем за моим окном? В моих снах он постоянно нас разлучает.
-Хм, странно, что этот эпизод на тебя так повлиял, - задумываюсь я. – Ты ведь видела его всего один раз.
Софи не отвечает и нервно покусывает губы.
- Или не раз? – вдруг доходит до меня. – Софи?
Не поднимая глаз, она отрицательно качает головой.
- Когда ты его видела? – начинаю беспокоиться я.
- Последний раз не так давно, - виновато произносит она.
- Ты говорила кому-нибудь об этом? – я поражен этой новостью.
- Нет.
- Софи, я же просил тебя сообщить отцу и позвонить мне, если ты снова его увидишь! – упрекаю ее я.
- Ну, ты тогда не очень-то горел желанием со мной общаться, – хмурясь, отвечает она.
- Прости, - вздыхаю я.
Об этом я не подумал.
- А почему ты не рассказала отцу?
- Мне было слегка не до этого, и потом при нашей встрече этот мужчина помог мне, если бы он был маньяком или каким-нибудь извращенцем – я бы здесь сейчас не сидела, - дрожащим голосом произносит она.
Я сижу с открытым ртом. Мой пульс, наверно, уже перешагнул разумные пределы. Что, при какой встрече? На слове «маньяк» я чуть было не отключился и не побежал искать этого «мужчину».
- Ты встречала его возле дома?
- Столкнулась на улице, - поясняет она. – Точнее он шел за мной и, когда я чуть не свалилась в открытый люк, успел подхватить меня и не дать провалиться в канализацию. Представляешь, кто-то оставил люк открытым без всякого ограждения!
Она вообще в своем уме? Это действительно все, что ее смущает - открытый люк?!
- Софи, он шел за тобой! Он тебя выслеживал, а ты удивляешься только открытому люку? – возмущаюсь я, стараясь контролировать всплеск гнева.
Я выбью из этого урода все желание ходить за молодыми девушками, и он больше не сможет засматриваться на чьи-либо окна, уж я об этом позабочусь. Надо только его найти.
- Вик, как я уже сказала, если бы он хотел что-то со мной сделать, то уже давно бы сделал, - отвечает она. – Скорее всего, он не представляет угрозы, но почему-то снится мне в кошмарах.
- Если он не сделал ничего в прошлый раз, еще не значит, что у него благие намерения! Это вообще ни о чем не говорит, он может быть кем угодно! И то, что он тебя выслеживает и заглядывается на твои окна, уж точно не говорит о его психическом здоровье, у этого типа определенно проблемы с головой! – я резко встаю и начинаю ходить по комнате, чтобы хоть как-то успокоиться.
В этот момент залетает Элеонора Кирилловна.
- У вас все в порядке? – спрашивает она, подозрительно переводя взгляд с Софи на меня. – Что за крики?
Она пытается оценить ситуацию. Я не успеваю ничего придумать, как Софи произносит:
- Мы с Виком поспорили, кто круче: бэтмэн или спайдэрмэн. Я считаю, что спайдэрмэн, а Вик убеждает, что бэтмэн. А ты как думаешь, мам?
Не самая удачная ложь, но вроде ее мама повелась.
- Ох, вы еще такие дети, – качает головой та и уходит обратно на кухню.
- Вик, сядь на место, пожалуйста, - почти шепотом произносит Софи.
Делаю, как она просит, но я по-прежнему взбешен ее безалаберным отношением к своей безопасности. Чувствую, как накалились мои ладони, поэтому делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердцебиение. Раскрытие сейчас моей тайны стало бы полным фиаско. Так что необходимо следить за своей внутренней энергией и держать ее под контролем.
- Что ты делаешь? – косится на меня Софи.
- Стараюсь успокоиться, - отвечаю.
- Хорошо. Скажешь, когда будешь готов продолжить разговор, - осторожно произносит она.
            - Почему ты так спокойна? – выпаливаю я.
            - Я не спокойна, поверь, - тихо отвечает она. - Просто есть вещи, которых я боюсь больше, чем этого странного человека.
            - Например? – я переживаю за нее, не хочу, чтобы она боялась. – Чего ты боишься?
            - Ты знаешь, - с поникшим видом отвечает она.
            - Я понятия не имею, стал бы я спрашивать тогда? – поднимаю ее подбородок, так чтобы она смотрела на меня, а не на свои руки. – Расскажи мне.
            - Мой самый большой страх – что ты снова меня бросишь, - признается она и снова отворачивается.
            - Софи, - выдыхаю я.
            Только не это. Мне срочно нужно ее разуверить, отогнать ее страхи, но как, блин, я смогу это сделать?! Я поклялся себе больше не врать Софи и так быстро должен нарушить свое же обещание? Бросить - это ведь то самое, что я собираюсь сделать в ближайшем будущем, улетев на Мирну.
            - Я люблю тебя, - произношу я единственную константу, имеющуюся в моей жизни.
            - Я знаю. Прости, не понимаю, почему я постоянно об этом думаю… о том, что ты меня бросишь, - всхлипывает она. – Но это чувство меня не покидает, ничего не могу с собой поделать.
             Я придвигаюсь и обнимаю ее, целуя в макушку. Моя душа разрывается на части от того, как надломлено она произносит слова о моем возможном уходе. Я снова разобью ей сердце! Почему, что бы я ни делал, я в любом случае причиняю ей страдания? Я ведь так люблю ее, так хочу, чтобы она была счастлива, но всегда все складывается так, что Софи только страдает. Это невыносимо!
Тем не менее, я не могу забыть об остальных угрозах, способных навредить моей хрупкой девушке.
- Опиши мне внешность того типа, - прошу я, продолжая успокаивать Софи в своих объятиях.
            - Ну, он высокий, с сильными руками, одет во все черное, - перечисляет она. – Лица я не видела, на нем был капюшон, а вот голос показался странным. Знаешь, как будто знакомым. Хотя я тогда была так напугана, мои воспоминания могут быть слегка искажены.
            -  Он тебе что-то сказал?
            - Да. Кажется, смотреть под ноги и что у меня типо и без этого проблем хватает. Вот этого я до сих пор не могу понять, откуда он знает, что у меня есть какие-то проблемы, - тихо произносит она, освобождаясь от моих рук и принимая зеркальное моему положение.
            - Когда это было?
            - За пару дней до вечера танцев, устроенного Кати, - отвечает она, и ее взгляд снова грустнеет.
            Понимаю почему, сам ненавижу тот день. Но нужно сосредоточиться на свихнувшемся преследователе.
            - Может, ты еще что-нибудь приметила?
            - В первый раз, когда я его увидела, точнее мне показалось, что увидела, - запинается она, – у него будто горели глаза, и он был на уровне моего окна, а это третий этаж, так просто не добраться. Возможно, мне это просто показалось.
            Я так не думаю. Что-то меня во всей этой истории смущает и предположения мои не самые радужные.
            - Значит, это мужчина, высокий, одет во все черное, с горящими глазами, любитель пялиться в окна, - подвожу итог я. – Черт!
            Меня вдруг осеняет.
            - Что такое? – испуганно смотрит на меня Софи.
            - Я его тоже видел! – вспоминаю я. – Я видел этого типа у нас в саду и с точностью могу сказать, что он смотрел в мое окно.
            Снова встаю и провожу рукой по волосам. Не могу сидеть, когда происходит такая хрень. Какой-то странный мужик выслеживает мою девушку, пялится в ее окна, незаметно проникает на нашу охраняемую территорию и все это сходит ему с рук! Мне необходимо разобраться с ним, пока он не сделал что-то действительно безумное.
            - Он следит за нами обоими? – переходя на шепот, с ужасом спрашивает она. – Что ему нужно?
            - Не знаю, но я это выясню, обещаю, - уверяю ее я.
***
            По дороге домой размышляю над тем, что рассказала мне Софи, про свои кошмары и про странного типа с неясными намерениями. Сегодня мне обязательно нужно выплеснуть скопившуюся злость иначе я вспыхну, как долбаный факел. Я и так, каждый день на взводе из-за того, что не нахожу способа как сделать разговор с Софи о своем предназначении и нашем неминуемом расставании менее болезненным. А тут еще этот тип.
Захожу в особняк и натыкаюсь в коридоре на Стаса. Он тащит что-то в гостиную. Похоже это новый ковер.
            - Что ты делаешь? – недоумевая, наблюдаю, как он оценивает пространство комнаты, а затем начинает раскатывать ковер на полу.
            - Лука решил немного пошутить над Лексом, а тот… лучше не спрашивай, - ухмыляется брат. – Просто у нас теперь новый ковер в гостиной. Как тебе?
            Этот вид нравится мне намного больше, но свыкнусь я не сразу. Комната будто стала другая.
            - Моя бы воля, я бы все тут поменял. А этот ковер отлично вписался в интерьер. Почему этим занимаешься ты, а не Лекс с Лукой, если по твоим словам это их рук дело? – интересуюсь я.
            - Лекс после перепалки закрылся в своей комнате, а Лука куда-то пропал, - пожимает плечами он. – Мне не сложно.
- Ну, раз ты сегодня такой добрый, не мог бы ты и мне сделать одолжение? - прошу я.
Он кивает.
- Можешь собрать всех в подвале через час?
- Хорошо. А зачем? – недоумевая, смотрит Стас.
- Пришло время прояснить ситуацию с Софи.
- Ммм, - кивает он. – Хорошо, я все сделаю, Вик.
В моих размышлениях час проходит довольно быстро. Я спускаюсь в подвал и подмечаю, что все в сборе. Отец и Вейж стоят слева от входа, Лекс и Алиса сидят по бокам от них, Лука находится слева от Лекса, подпирая колонну, а Стас сидит рядом с Алисой.  Я выхожу в центр и упираюсь руками в спинку стула. Думаю несколько секунд, как лучше начать.
- Что ж, спасибо, что все собрались, - наконец произношу я. - Не хотелось бы доносить это до каждого в отдельности.
- Что случилось, Вик? – напряженно смотрит отец.
- Я собрал вас здесь всех, чтобы кое-что прояснить, - отвечаю я и обвожу их пристальным взглядом.
- Ты серьезно решил это сделать? – перебивает меня Лука.
Отлично, он снова копается в моей голове.
- Да, - огрызаюсь я. – Но хотел бы произнести это лично, без помощников.
- Что? Что он собирается сделать? – взволнованно вскидывает голову Алиса.
- Алиса, сядь на место, - замечая, как она привстала, прошу я. – Я сейчас все поясню.
Мои слова не внушают ей доверия, но она все же садится.
- Все вы знаете, что случилось недавно с Софи, хоть и делаете вид, будто не в курсе, или это несущественно. Не знаю, что у вас там, в голове, да и причина не столь важна. Я лишь знаю, как я отношусь к произошедшему с Софи и своему участию в этой истории. Не хочу выражаться, поэтому скажу, что я далеко не в восторге от всего этого.
- Вик, мы же уже это проходили, - вступается отец. – Ты сказал, что на твое решение не повлияет возвращение в гимназию и общение с этой девушкой.
На его лице явное беспокойство. У Вейжа такое же выражение. Да им, походу, всем плевать на чувства оскорбленной девушки и на мои в частности. 
- Так оно и есть, я не отказываюсь от своих слов, - пытаясь сдерживать нарастающий гнев, отвечаю я.
- Тогда что такого важного ты собираешься нам сказать? – спрашивает Вейж.
Снова обвожу всех взглядом. Почему до сих пор молчит Лекс? Может, он уже знает, что я собираюсь сделать? Может, Лука или Стас ему рассказали? Нет, Стас не стал бы, а вот Лука. Я старался по возможности избегать с ним встреч, чтобы он не имел доступ к моим мыслям, а когда их не получалось избежать, специально думал о Мирне или о тсулах. Так что Лука если и узнал о моих намерениях, то пару минут назад. Так что же с Лексом? Почему он не толкает свою излюбленную речь о том, что мне нужно смириться с предназначением и забыть о Софи? Выражение его лица, как всегда, беспристрастно, потому я не могу с точностью определить причину его, такого тихого, поведения. Но он явно о чем-то размышляет, о чем-то связанном со мной, ему интересно, что я хочу сказать, иначе бы давно ушел.
Смотрю на Стаса, и тот кивком просит меня продолжать.
- Я решил рассказать Софи всю правду: о том, кто я и почему мы в будущем должны расстаться. Я считаю это правильным, - отвечаю я и уже готов к их реакции.
-  Вик, ты не можешь этого сделать! Ты ставишь под угрозу нас всех, весь наш вид! – моментально взрывается Вейж.
- Ты обещал хранить тайну! - подхватывает его Алиса.
- Мы же обсуждали это, Вик, – снова напоминает мне отец.
- Да хватит уже! – бросаю я. – Вейж, ты сам говорил, что некоторые люди знают, от прибавления к их числу Софи ничего не изменится, я ей доверяю и уверен, она сохранит нашу тайну! Папа, ты мне тоже много чего говорил в этой жизни, ни тебе меня упрекать за неоправданные ожидания. Тебя, Алиса, - указываю на нее пальцем, - я просто ставлю перед фактом.
Как они меня все раздражают! Так бы и пустил в них закрученный столб пламени, мои ладони уже вскипели и только и ждут отмашки.
- Вик, зачем тебе это нужно? Что от этого изменится? – спрашивает Вейж.
- Так будет справедливо. Она должна знать правду. Я не могу врать девушке, которую люблю, хочу, чтобы она знала истинные причины, из-за которых мы не можем быть вместе. Меня воротит от всей этой лжи, я ее ненавижу, по себе знаю, как она может испоганить жизнь. А это не то, чего я хочу для Софи. Хочу, чтобы она понимала, почему я так с ней жестоко поступал и почему должен оставить. А если она будет знать правду, ей, возможно, будет не так больно. Все эти игры чуть не довели ее до… - воздух исчезает в моих легких.
Я пытаюсь объяснить им, чтобы они поняли. Не знаю, доходчиво ли я разъясняю, так как мои эмоции запутывают упорядоченные ранее мысли. Но я стараюсь, хоть мои близкие этого и не заслужили.
 - Я не собираюсь менять решение лететь на Мирну, - продолжаю я. - Я принял это, но мне будет легче, если и Софи это примет, если она сама меня отпустит.
- А если она не захочет тебя отпускать? – предполагает Лука.
- Она отпустит. Я ей объясню, и она поймет, почему я должен быть на Мирне, также как понял и я.
Лука неодобрительно качает головой. Почему до сих пор молчит Лекс? Это меня уже реально напрягает.
- Вы не можете ему указывать, как поступать со своей девушкой, - резко вступается Стас. – Людей нельзя вот так просто вычеркивать из жизни.
Алиса кидает на него убийственный взгляд, но он и глазом не ведет. Хоть кто-то на моей стороне. Без поддержки Стаса мне было бы намного сложней.
- Мне не нравится эта идея, - раздраженно вздыхает Вейж.
 - В любом случае я уже все решил и просто извещаю вас о своем решении. И на него вы никаким образом повлиять не сможете. В ближайшее время я все расскажу Софи, - твердо произношу я, дабы прекратить эту дискуссию. - И есть еще один момент, который я хотел бы прояснить.
Вейж и отец недовольно вздыхают, Лука хмурится.
- Что еще? – цедит сквозь зубы Алиса.
- Какой-то человек следит за Софи и мной.
- В смысле следит? – спрашивает отец.
- Кто? – подхватывает Стас.
- Наблюдает за окнами, преследует. Я не знаю кто он, но один раз видел его у нашего дома. Помнишь, Лекс, мы были как-то в моей комнате и я сказал, что видел кого-то, того, кого не зафиксировали камеры, - обращаюсь к брату я. - Это тип, что следит и за Софи. По описанию, по крайней мере, очень похож.
- Но мы же никого не увидели тогда на камерах, - вспоминает Лекс.
- Да, знаю. Не могу объяснить почему так, но точно знаю, что он там был. И то, что он следит за мной и за Софи меня реально напрягает, - отвечаю. - Я не знаю, может, он – тсул? Вы не подсылали никого следить за нами? – спрашиваю я Вейжа.
Тот закатывает глаза и отрицательно качает головой.
- Не будь параноиком, Вик.
- Рос бы ты в моих условиях, посмотрел бы я на тебя, - огрызаюсь я. – В общем, его нужно найти.
- Как он выглядит? – интересуется отец.
- Особых примет мало. Все, что я знаю - это что он одет во все черное, высокий, крепкого телосложения, и у него горящие глаза.
- Горящие глаза? – косится Лекс.
- Да, так сказала Софи, - киваю я. – Я потому и подумал, что, может, он - тсул. Такое вообще возможно, чтобы у кого-то горели или светились глаза?
Вейж хмурится и потирает свою щетину.
- Это возможно. У тсул, наделенных огненной силой, глаза могут излучать яркий свет, когда те полностью овладевают своей стихией.  Яры могут создавать пламя не только руками, но и глазами, ртом, извергать огонь всем телом, - просвещает нас Вейж. – Этому сложно научиться, но лет за десять освоить реально, зависит от способностей, конечно. Кому-то просто не дано, как не учись.
- Нифига себе! – изумляется Стас.
- Значит, это тсул, и довольно опытный Яр, - подвожу итог я. - Но зачем ему следить за Софи?
- Расскажи нам все, что знаешь, - просит деловым тоном отец.
Я неспешно обхожу стул, сажусь напротив всей компании и начинаю выкладывать имеющуюся у меня информацию.

Комментариев нет:

Отправить комментарий